Первыми ласточками готовящейся спецоперации можно считать пропагандистские пассажи на радикальных российских интернет-ресурсах, которые так или иначе контролируются властью

Предлагаем вам материал, опубликованный в скандально-известном издании KM.ru и подписанный Сергеем Черняховским.

"Подавляющее большинство наших сограждан считают его своим

Сергей Лавров несколько дней назад заявил, что Россия не намерена возвращаться к вопросу о принадлежности Крыма. И что любому, по его мнению, должно быть ясно, что претензия на Крым – это война.

Здесь налицо как минимум несколько неточностей. Во-первых, все-таки, наверное, не Россия, а ее нынешняя власть. Для того, чтобы знать, что считает по этому поводу Россия (или ее народ), нужно проводить как минимум социологический опрос, а скорее референдум. И то он сможет отразить лишь мнение сегодняшнего дня. Через 10 лет оно может стать иным, причем так же, как и мнение власти. Власть ФРГ, например, на рубеже 1960-70-х гг. подписала договор с Германской Демократической Республикой о признании ее границ, а в 1990 году ее аннексировала. Несмотря на то, что в 1975 году подписала Заключительный Акт Хельсинкского Совещания, в котором признавалась нерушимость границ в Европе.

Само по себе заявление Лаврова, именно как министра иностранных дел, а тем более при условии, что внешнюю политику РФ на сегодня, к сожалению, имеет возможность определять такой специфический человек, как Дмитрий Медведев, понятно. Тем более оно понятно в свете как будто бы дружественных отношений с нынешним руководством Украины. Хотя эта дружественность в последнее время вызывает некоторые сомнения. В Таможенный союз Украина Януковича еще как будто бы не вступила, и всячески от этого отнекивается.

Но ситуативные ограничения внешнеполитического ведомства страны все-таки не могут быть ограничениями воли народа и проводимой его страной политики. Все же в Конституции РФ записано, что единственным сувереном и источником власти в РФ является многонациональный российский народ, который осуществляет свою власть через выборы и непосредственно.

Поэтому внешняя политика страны, в принципе, должна проводиться не в соответствии с тем, что считает уместным или тактичным министерство иностранных дел, и не с тем, что по этому поводу думает президент, а в соответствии с тем, чего желает этот суверен.

И данные о том, чего он желает, все же есть. Хотя и двухлетней давности: опрос был проведен к 55-й годовщине «шутки Хрущева». Но позднее опросов не проводилось, а в таком случае, если нет некоего отменяющего эту позицию волеизъявления, он должен рассматриваться как действительное на сегодня последнее проявление его воли.

ВЦИОМ, среди прочего, задал тогда вопрос в следующей формулировке: «Следует ли обсуждать с Украиной вопрос о том, кому должен принадлежать Крым, или это – уже давно решенный вопрос?», и предложил четыре варианта ответа:

— Это – давно решенный вопрос, который незачем обсуждать;
— Следует обсуждать этот вопрос с Украиной;
— Сейчас этот вопрос обсуждать не стоит, но при определенных условиях (например, в случае вступления Украины в НАТО или ее выхода из СНГ) этот вопрос необходимо поднять;
— Затрудняюсь ответить.

Правда, нужно отметить, что первый из вариантов ответа может толковаться диаметрально противоположно: «Это – давно решенный вопрос: Крым принадлежит Украине, и незачем к этому возвращаться» и «Это – давно решенный вопрос: Крым является частью России, обсуждению это не подлежит, и он, рано или поздно, теми или иными средствами, должен быть ей возвращен».

Но даже если условно и предположить, что те, кто на первый вопрос ответили положительно, имели в виду первую трактовку (Крым – украинский), то и тогда оказывается, что они находятся в явном и абсолютном меньшинстве.

В целом таких всего 22% – пятая часть страны. При этом большая часть граждан – 44% – считает, что этот вопрос следует уже сейчас поднять в обсуждении с Украиной. Что сейчас его поднимать не нужно, но в случае наращивания недружественных действий Украины к нему следует вернуться, полагают еще 19%, и 14% не могут определить свою позицию.

Картина получается такой: не согласно с нынешним положением вещей в обществе в целом явное большинство (63%).

При самоопределении по вопросу о необходимости защищать права русскоговорящих в Крыму солидарно выглядит позиция у всех групп, разливающихся по тому, были они в Крыму или нет – и когда были: 73% в целом выступают за более активную поддержку крымчан, и лишь 15% предпочитают не ссориться с Украиной даже по этому вопросу.

В вопросе о возможности конфликта с Украиной по поводу Крыма невозможным его считают (т. е. готовы в полной мере смириться с потерей этой территории) 13%, но 17% считают оправданным применение силы при защите Крыма. При этом большинство выступают за дипломатические формы возврата данной территории (52%).

Самое интересное, что наиболее велик процент согласных на применение вооруженной силы среди тех, кто в Крыму не был, но собирается туда поехать, – 23%. Они же наименее склонны ограничиваться дипломатическими средствами возврата территории – 48 против 52% по стране. На втором месте среди готовых на вооруженную защиту своей территории – те, кто был Крыму в советское время (18%), на общем среднем уровне этот показатель у тех, кто и не планирует ехать в Крым, – 17%. Последняя категория наиболее важна: это те, кто не связывает с Крымом своих личных планов, но четко понимает, что это – территория их страны, а свою страну нужно защищать с оружием в руках.

В целом мы видим, что в России сегодня имеется порядка 20-25 млн человек, готовых на использование естественных, вооруженных методов защиты своего права на полуостров. И 69% (порядка 90 млн человек) не страшится в принципе пойти на конфликт по этому вопросу. Тогда как группа коллаборационистов, выступающих за отказ от Крыма, находится в абсолютном меньшинстве – 13 %.

Т. е., выступая сегодня с позиции отказа от Крыма, Лавров, по сути, с одной стороны, выступает как коллаборационист, с другой – выражает мнение абсолютного меньшинства граждан страны. И одновременно использует один из старых антиинтеграционных мифов: «Это – кровь». Вообще как только в стране встает вопрос о том, чтобы сделать какой-то решительный шаг по ее восстановлению (что территориальному, что экономическому, что социальному), со стороны противников такого восстановления и представителей элиты начинается запугивание возможной войной. Когда страну делили на части, войны не боялись. Когда подвергали разграблению собственность народа, войны не боялись. Но как только встает вопрос, чтобы дело поправить, – войной начинают пугать…

Причем эта мнимая угроза войны выдается за нечто однозначно неоспоримое, очевидное.

Опасность войны при воссоединении территорий существует тогда, когда это воссоединение происходит против воли проживающих на них народов. И то не война, а опасность войны. В 1991 году большинство практически всех народов большинства республик СССР были против его расчленения, но раздел произошел, и произошел без войны. Т. е. опасность войны вовсе не означает ее неизбежность.

Нормальный человек спрашивает: «Когда Россия восстановит историческую справедливость и вернет себе Крым?».

Что ему ответить?

Настоящий ответ, ответ по существу, заключается в том, что мешает воссоединению Крыма с Россией только одно – безволие российской элиты и ее вышеназванные корыстные интересы. И в ответ слышится: «Ну-у-у-у, а вы готовы к войне? Ведь это означает необходимость нового завоевания Крыма!».

Во-первых, как видно из социологических опросов, десятки миллионов людей к этому готовы. Во-вторых, непонятно, почему речь обязательно должна идти о войне. Если большинство населения Крыма хочет воссоединения – при чем здесь война?

Но даже, допустим, под этим «Ну-у-у-у, это ведь война!» есть действительная почва. И что? Что, в истории есть иной путь защиты своей территории, кроме готовности воевать за нее? В данном случае речь идет даже не о том, нужно ли воевать обязательно, а о том, что готовым (морально и технически) воевать за свою территорию нужно быть всегда. Потому что, сказав: «А Вы готовы воевать за Крым и Приднестровье?», можно точно так же сказать: «А Вы готовы воевать за Калининград?», «А Вы готовы воевать за Смоленск?», «А Вы готовы воевать за Москву?»

Тот, кто не готов воевать за самый дальний форт, кончит тем, что сдаст столицу.

Почему 200 лет назад за Крым можно было воевать, а сегодня нельзя?

Война – это плохо. Но если рассматривать ее как не нежелательный, а как недопустимый вариант – надо сдавать все и сразу. Или продавать. Вопрос в таком случае стоит не о том, допустима ли война в качестве средства сохранения своей территории, а считаешь ли ты это своей территорией или чужой.

Если Крым и Украина для тебя – твоя страна, значит, «будь готов!». «Нерушимой стеной, обороной стальной»… и т. д. Если чужая – значит, «не нужен нам берег турецкий, чужая земля не нужна».

Т. е. требуется ответ на простой вопрос: все утраченные Большой Россией территории – это «наша страна» или чужая земля?

Если чужая – то и ты чужой. Не только для этого кусочка страны, но и для всей нашей страны, и для всех тех, для кого этот кусочек страны – это их страна. А если этот кусочек и эта земля для тебя – твоя страна, то не надо иронически спрашивать: «И Вы что, за это воевать готовы?». Потому что это все равно что с удивлением спросить: «Вы что, за свою страну и свою Родину готовы воевать?».