Накануне
9 мая с экранов телевизоров потоками льются поздравления и заверения:
«Мы заботимся о наших ветеранах, для них созданы все условия». На самом
деле о людях, защищавших нашу Родину, вспоминают только перед праздником
Победы, в остальное же время стараются отмахнуться от их проблем и
нужд.
К нам в редакцию обратилась дочь ветерана Михаила Яковлевича Хаценкова Иветта и рассказала такую историю.
- 12 октября отцу стало плохо. Мама вызвала скорую помощь, и его
отвезли в Первую горбольницу. Там папе поставили диагноз -
гипертонический криз и положили в неврологическое отделение, в
интенсивную терапию.
Я сама живу в Москве, и приехать смогла только в субботу. Когда я
впервые пришла проведать отца, испытала ужас: его руки были привязаны к
кровати с помощью галстуков. Причем кисти сильно отекли, я еле развязала
узлы. Призванные к ответу медсестры пояснили, что привязывают ветерана,
потому что нужно ставить системы и они боятся, что больной дернет
рукой. Нет, это я могу как-то понять, но зачем с такой силой?
Потом
три дня все было относительно спокойно. Но однажды утром отец
неожиданно мне пожаловался. Оказалось, что ночью он хотел повернуться.
Сам этого сделать не смог, еще не прошла слабость. Тогда он постучал по
стене, пытаясь привлечь внимание медсестры. В палату вошла черноволосая
женщина в белом халате. На просьбу отца помочь повернуться, она
ответила: «Не буду я вас переворачивать, вы тяжелый!» После чего просто
привязала его руку к кровати и ушла.
Отец, пораженный таким отношением, некоторое время лежал тихо. Потом
начал стучать свободной рукой. Вновь вошла эта же медсестра и, рявкнув:
«Как же вы мне надоели», привязала и вторую руку. «Я капитан первого
ранга, - попытался устыдить ее отец. – Как вы можете так со мной
обращаться?» «Я тоже капитан первого ранга», - спокойно ответила нахалка
и ушла. Связанный отец пролежал до утра, пока не пришла новая смена.
Рассказывая об этом, папа вздохнул: «Как будто в Освенцим попал».
Естественно, я отправилась жаловаться заведующей отделением. «Я
предполагаю, кто это мог быть, - вздохнула та. – На эту медсестру часто
жалуются. Но что поделать, у нас и так кадров не хватает».
Заведующая посоветовала перевести отца в терапию. Я завела речь о
платной палате, но в ответ услышала: «У нас для ветеранов все условия».
Со спокойной душой я уехала домой. Как выяснилось, зря.
На
утро я обнаружила отца в пятиместной палате. Причем один из соседей был
бомжом, а другой парень очень громко говорил по мобильному телефону,
прямо здесь, не выходя в коридор. Но больше всего поразили меня матрасы,
на которых лежали больные: черные, в каких-то разводах.
Через четыре дня я пришла к заведующей и сказала, что мы перевозим
отца в Военно-морской госпиталь ВМС Украины. Попросила предоставить
санитарный транспорт. Поездку в госпиталь до сих пор вспоминаю с
содроганием. Носилки отца подпрыгивали на каждой кочке. При резких
поворотах они катались по всему салону, а я их ловила. Причем рядом в
салоне сидел молодой парень. Не знаю, то ли фельдшер, то ли
студент-практикант. Так он даже не пытался мне помочь. Просто сидел с
отсутствующим лицом и смотрел вперед.
В госпитале, когда отца осмотрели, сказали, что катетер, который ему
поставили в терапии, похоже, ни разу не промывали. Да и вообще он был
отцу противопоказан. В результате – занесена инфекция. Отца отвезли в
урологию и прооперировали. Вот так наши врачи и работают – не лечат, а
калечат.
Вероника ТЫШКУН
sevnews.info
