В день, когда корпорация «Гугл» заявила о создании компьютера-очков «Google glass», 48‑летний Николай молотком и зубилом долбил скалу, чтобы сделать дымоход.

«Все, что заработал, осталось женам»

На левом плече – флотская татуировка, а на правом – портрет юношеской любви: круглолицая девушка, брюнетка. Бывший мичман, а теперь пещерный человек, Николай под заливистый собачий лай спускается из грота по крутой тропинке к трассе. Увидев фотокамеру, машет руками. Мол, уходите, не буду с вами говорить. Но человек он не злой, а просто уставший, потрепанный штормами жизни. Через пятнадцать минут мы сидим у него в пещере за маленьким столиком.
– Так получилось, – Николай закуривает мою сигарету. – Жил в России, служил в Севастополе и Ленинграде. Матросом, потом мичманом. Женат был три раза. Все, что заработал, осталось женам – и квартира, и машина. От трех жен у меня три пацана и одна девчонка. – Бардак фотографирует, мне стыдно, – смотрит на фотографа «Республики» и стесняется новая жена и хозяйка пещеры Оксана. Но не встает, чтобы разобрать завалы, а медленно курит. – Не успела марафет навести.
– До шести утра просидели, – кивает Николай. – Только что проснулись.
Солнце высекает блеск из свидетелей застолья – пустых бутылочек из-под медицинского спирта. Их с десяток, некоторые вываливаются из мешка. Возле очага чернеют остывшие угли и закопченные кастрюли. Одна – для хозяев, в ней видны остатки съеденного на завтрак рассольника, вторая – для собак.

«Хоровод вокруг елочки водили»
– Кто я по образованию? Никто, – пожимает плечами 33‑летняя Оксана. – Школу только закончила. Я из Нижнегорского района, из села. Приехала в Севастополь к дяде, поругалась с ним, пошла жить по подругам… Потом Кольку вот встретила. Он меня спросил: «Будешь со мной жить?». Я говорю: «Буду». А вообще на стройке работала: цемент тягала, замесы делала. Знаю, что такое бетон колбасить, сор­вала себе спину… Сейчас я больше одной баклажки воды не ношу. Коля все таскает. Сказал, сиди дома, я работать буду.
– А чего, – гордо отзывается тот. – Донские казаки так жили: работали и воевали, а жены их дома сидели.
Если описывать пещерную архитектуру на привычном языке квадратных метров, у Коли и Ксюши – трехкомнатная квартира. Грот служит гостиной, кухней и верандой, за ним пещера, отделенная небольшой дверью – пролезать приходится на корточках. Это спальня. К скальной стене прижат старый диван, рядом прикроватная тумбочка, на ней стоят огарки свечей, слева – буржуйка. Ее Коле подарил севастопольский «депутат Артем, а фамилию не знаем». Два дня ушло на то, чтобы примитивными орудиями выдолбить отверстие для дымохода. Есть еще пристройка-комнатка, размером полтора на два метра – это гостевой домик.
– Часто друзья приходят. Зимой бездомные приползают почти замерзшие, – в один голос говорят владельцы трехкомнатной пещеры. – На праздники друзья собираются. Какие праздники? Ну вот Новый год весело отмечали. Паха с Людкой у нас были, хоровод вок­руг елочки водили.
– Может, сегодня тоже зайдут? – спрашиваю, желая увидеть пещерное чаепитие.
– Не зайдут, – вдавливает бычок в переполненную пепельницу Николай. – Убил он ее несколько месяцев назад, по синьке. Забил до смерти, царство ей небесное. Сейчас в СИЗО сидит, приговора ждет.

Люди выбрасывают хлеб, книги и котят

Паша, как настоящий пещерный человек, собирается «на охоту»: добывать еду. Запас дров, которые он находит возле мусорных баков, еще есть, стоит в бутылях родниковая вода – ее набирают неподалеку. А с едой вот напряженка.
– Бегаю, еду ищу. Бывает, что звонят на мобильный телефон, предлагают работу, – Коля достает из сумочки старую, но чистенькую мобилку, показывает. – Мобилки есть и у меня, и у жены. Рабочие. Мы их в городе заряжаем.
Если удалось раздобыть деньги, покупают поесть и выпить в магазине. Если «на мели» – пойдет в ход спирт из аптеки и снедь из мусорных баков.
– Без хлеба, на худой конец, никогда не останемся, – поджимает губы Ксюша. – Его люди килограммами выбрасывают. Бывает, что и мясо находил, однажды принес полное ведро. Кто-то замариновал, а потом чего-то им не понравилось и выбросили. Чего его не пожарить и не съесть? Еще книги выбрасывают, мне их Коля приносит. Люблю читать.
В спальне томами под завязку забита тумбочка, несколько книг лежат на столе в гроте. Листаю, попадается закладка, сделанная из старой открытки: на мотоцикле парень и девушка в кожаных куртках и потертых джинсах. Обнимаются. Внизу подпись: «Нам по пути».
– А это «Графиня де Монсоро» Александра Дюма, любовный роман. Читали? – говорит Оксана, не глядя на обложку. – Я вообще такое не очень люблю, но сейчас просто ничего другого нет. А так, больше по детективам, мне Коля приносит. Как-то книг тридцать сразу притащил! Малышева, Донцова, Устинова – это из современных, а еще классика наша была.
– А я одну книгу в детстве прочитал – «Кот в сапогах», – смеется Николай. – На этом моя изба-читальня закончилась.
Пещеру Коли и Ксюши стерегут три пса-приблуды, а мышей и ящериц ловит трехцветная кошка. Недавно бывший мичман принес еще двух котят, назвал Чипом и Дейлом.
– Люди положили их в черный пакет для мусора, завязали и накрыли старым ведром, – рассказывает Коля. – Развязываю, а они там очумевшие, видать, воздуха уже не хватало. Взял себе, пусть живут.
Ксюша стреляет на меня глазами: оценил, какой он добрый и хороший? Коля мешает в железном стакане шипучку от изжоги: пьет большими глотками, пена пузырится на бороде и усах.
– Побрейся уже, – гладит пещерная женщина пещерного человека по спине.
…На стене «гостевого домика» – висят часы, еще одни – тикают на столике. Время точное, сверяю по своей мобилке.
– Как, зачем нужны? – удивляется моему вопросу бывший мичман. – Время надо всегда знать.

 «Здесь хорошо. Нет только света, воды и газа»

– Пришел я сюда осенью, три года назад, – рассказывает Коля. – Понял, что придется зимовать, стал двери искать, стойки, чтобы вход в пещеру отгородить. Инструмент какой-то был…
Сейчас грот не узнать: сачок, удочки, фонарь, инструменты, банки и кастрюли, поясные ремни и книги в разноцветных обложках… Это блошиный рынок в миниатюре. Практически все Коля нашел на свалках и мусорках.
– Почему я бездомный – вот моя хата, – удивляется бывший мичман. – Здесь бы и умер, никуда больше не хочу бежать, что-то искать. Если кто-то выкупит этот кусок земли, пойду в другое место, приметил укромную пещеру в лощине. Вообще не видно!
– Здесь очень хорошо, у нас единственное, чего нет – это света, воды и газа, – улыбается Оксана.
Коля достает свой рюкзак, надевает футболку и отправляется на «охоту», а Оксана остается на хозяйстве. Сегодня будет суп на ужин, спирт для души и мечты – с ними легче жить.
– Постоянная работа – это не для меня. Я на охране сижу, дом охраняю, – отвечает на мой вопрос подруга пещерного человека.
– А я не выдержу постоянную работу, – включается добытчик. – Это раньше мог вскочить – и быстрей на службу. Иногда и домой идти не хотелось…
– Это потому что у тебя такие «красавицы» в женах были, – очень по-женски кусает бывших подруг Оксана.

Мечтают о паспорте и огороде

От «классических» бомжей, которые воняют мочой за километр и насмерть замерзают в зимних парках, Колю и Ксюшу отделяет пещера на крутом склоне севастопольской горы. Может быть, понимают, что до самого дна, откуда уже нет возврата, остался один шажок, поэтому вгрызаются в скалы и тащат в свою пещеру разное барахло, стараясь сделать ее похожей на настоящий дом.
– Я мечтаю о даче, где был бы кусочек земли, – потягивается и зевает Оксана. – Можно было бы помидоры растить, огурцы и на зиму закатывать.
– А я о паспорте мечтаю, потерял, – говорит Коля. – Идентификационный код у меня есть, свидетельство последнее о расторжении брака – тоже сохранил. Немного осталось и пас­порт получу.
– Зачем вам паспорт в пещере?
– Домой хочу съездить в Ростовскую область, – бывший мичман пьет родниковую воду из пятилитровой канистры. – Батя у меня 1936‑го, а мать 1932 года… За восемьдесят ей уже, а я двенадцать лет не был. У матери сегодня, кстати, день рождения, если жива, конечно. Позвонить сегодня надо…
– Ага, позвонишь, «пополняшку» купить надо. И только на пять минут поговорить хватит, – вставляет Оксана.
Николай вздыхает и задумывается. Оксана берет из моей пачки еще одну сигарету.
– Они уверены, что я живу на даче, деньгами мне помогли на ее покупку, – задумывается Коля. – А дачу я «просрал». Сейчас скажу, еще инфаркт обоих хватит…
На вопрос, где возьмет деньги на проезд, Коля говорит, что друзья помогут. Наверное, врет: разве что бесфамильный «депутат Артем» откликнется. Да и сколько стоит сейчас билет домой – не знает: «Двенадцать лет назад за сто двадцать гривен ездил». Пнув в мешок пустую бутылочку из-под медицинского спирта, пещерный человек спускается с холма в город.

Кирилл Железнов
фото: Юрий Лашов